И вся эта чушь про крепкое плечо, надежного человека рядом и подушки с едой тут же выветрилась у меня из головы.

— Спасибо за помощь… Но тебе пора. Нам обоим надо выспаться. Во сколько выезжаем?

— В пять. И не опаздывай, иначе проторчим в пробках всё утро.

Не опаздывай! Я едва сдержала возмущение. Я вообще никогда не опаздываю! И тут же вспомнила — опоздала. Сегодня.

Максим на секунду остановился в дверях. Я почему-то замерла в ожидании. Какого-то жеста. Словно бы он должен был сейчас чмокнуть меня в щеку, заключить в объятия, потрепать по плечу — в общем, повести себя так, как тот самый невыносимый Максим Геннадьевич, с которым я вожусь уже почти месяц и к которому, кажется, уже почти привыкла… Но он только сказал:

— Спокойной ночи.

И вышел, оставив меня в каком-то странном смятении.

Мы летели по ровному полотну дороги. Когда ты выходишь на трассу рано утром, бонусом становится не слишком оживленное движение. Ночью оно, конечно, тоже весьма умеренное, но ночью еще и темно.

Мы ехали быстро, так быстро, что, наверное, встреча с дорожными инспекторами нас бы вряд ли обрадовала. Но почему-то даже на такой скорости я чувствовала себя вполне спокойно. Казалось, раз Макс за рулем, ничего плохого произойти не может. Так привычно и уверено он держал руль.

— Ты всегда сам водишь?

Макс кивнул, не отрывая взгляда от дороги:

— А кто это должен делать?

— Водитель там… Как у всякого порядочного серьезного бизнесмена. Не царское это дело — баранку крутить!

Он нахмурился:

— Я люблю водить. скорость тоже люблю. Не просто же так по молодости в байкеры подался. В последнее время редко получается…

Я понимающе кивнула. При его работе можно разве что заезды на офисных креслах устраивать. Но вряд ли такая скорость устроит Макса Ракету, или как там называл его Валентин.

Воспоминание о Валентине и вообще обо всей их семейке заставило меня нахмуриться. Что-то во всем этом было не так… Но обдумать я ничего не успела.

— Смотри! Заграждение на мосту сломано… Куда дорожные службы смотрят! Это же!..

Макс тоже не успел договорить.

Юркая красная машинка выскочила из-за поворота совершенно неожиданно. Она летела практически нам навстречу. Макс дернул руль, пытаясь объехать сумасшедшего, и в этот момент что-то в машине хлопнуло. Я так и не поняла, что произошло, но через минуту мы уже летели с моста в реку, и я с ужасом наблюдала за тем, как, словно в замедленной съемке, к нам приближается темная вода.

Глава 21

Вода… Много воды. Она проникает в салон автомобиля и заполняет собой салон. Макс что-то кричит, но я так перепугана, что вроде бы и слышу его, но не понимаю ни слова.

Кажется, он пытается отстегнуть мой ремень безопасности. Наверное, надо ему помочь… Но руки не слушаются… И воды становится больше, больше больше… Пока наконец она не заполняет все вокруг.

Я очнулась от того, что кто-то на меня кричал:

— Катя! Катюха, черт возьми! Быстро приходи в себя, иначе я не знаю, что сделаю.

Странный способ возвращать человека из обморока, и еще более странно, что это сработало.

Я открыла глаза: рядом сидел великолепный Макс. На этот раз во всем своем великолепии. Мокрая одежда лежала холмиком рядом, а сам он был одет только в боксеры от Calvin Klein и бронзовый загар.

Так, а что с моей одеждой? Я подскочила. Вернее не так. Я обязательно подскочила бы, если бы только что мною не пытались накормить рыбок в одной чудной речушке. А так я лишь едва приподняла голову. Ну, конечно, из одежды на мне были только трусы и лифчик, причем (позор на мою окрашенную в одном из лучших столичных салонов голову) трусы и лифчик были от разных комплектов.

— Ты меня раздел… — проговорила я, собираясь вложить в эти слова как можно больше укора. Но получилось вяло и жалобно.

На негодяя это никак не подействовало. Он охотно согласился.

— Прости, не только раздел, — он достал из кучи то, что раньше было моим платьем. Оно оказалось разорванным по швам. — Очень не хотелось, чтобы ты подцепила воспаление легких.

Черт возьми, и правда, о каких глупостях я думаю. Если я правильно понимаю, только что Макс с риском для жизни выволакивал меня из тонущей машины, тащил на берег и пытался привести в чувства. Да я чуть не умерла! Да нет, даже не так. Нас пытались убить!

А меня почему-то волнует то, что он видит меня в неправильном белье.

Срочно уберите из моей головы эту неумную истеричку и верните ту Екатерину, которой я привыкла быть!

— Надо отсюда выбираться, — строго сказала я. — только куда мы в таком виде?

Я включила соображаловку на полную и стала составлять план действий:

— Выйдем на дорогу, остановим первую попавшуюся машину, доедем до ближайшего населенного пункта, вызовем полицию… Или даже нет, просто остановим машину. Наверняка, там у всех есть телефоны, они и вызовут полицию…

— Не думаю, что это хорошая идея, — заявил Макс. — Тут в нескольких километрах есть деревня, будем пробираться туда через лесок. Потому что машины, конечно, остановятся, но где гарантия, что это будет не та самая машина, которая помогла нам искупаться. Вдруг тот, кто желал нас убить, окажется слишком настойчивым и не станет вызывать полицию, а доведет дело до конца?

Я огляделась по сторонам: речки поблизости не было, были только кусты.

— Я сразу унес тебя с берега, — пояснил Макс, — чтобы, если этот вернется, у него не было соблазнов нас добивать. Пусть думает, что все получилось.

Идти в деревню раздетой я не собиралась, поэтому, с трудом поднявшись с травы, достала из мокрой кучи свое жуткое мешковатое платье, которое неожиданно обзавелось двумя сексуальными разрезами по бокам, и натянула его на себя.

Макс извлек из той же кучи джинсы. Конечно, случись это все зимой или поздней осенью, наши шансов остаться в живых было бы куда меньше. Но летом, пусть и не самым солнечным днем, одежда обсохнет быстро. А если мы будет энергично двигаться в сторону какой-то там деревни, возможно, получится обойтись и без воспаления легких.

Глава 22

Если вы когда-нибудь гуляли по лесу босиком, вы меня поймете. Двигались мы не слишком быстро. Сначала я надела свои невзрачные туфли секретарши — синего чулка, но взаимодействие с водой явно не пошло им на пользу. Уже через полчаса я мечтала о том, чтобы их снять.

А когда сняла, лучше не стало: сухие ветки, камушки, колючая трава — не лучшая компания для ножек, которые до сих пор ничего жестче абрикосового скраба не знали. В общем, если в туфлях мы шли медленно, то без них и вовсе почти остановились.

— Я могу нести тебя на руках, — заявил Макс, — но небыстро и недолго. Если хорошенько уцепишься за плечи, могу волочь, как рюкзак, уже быстрее и дольше.

Ничто из предложенного меня совершенно не привлекало. Зато появилась неплохая идея.

Я осмотрелась и быстро нашла что искала: на обочине рос куст лопуха. Я оторвала несколько крупных листьев, скрутила их и приложила к одной стопе. А что, по размеру.

Максим смотрел на мои манипуляции с любопытством.

— Ну что смотришь? Оторви мне травы длинной, вон той, — кивнула я на высокие стебли.

Макс быстро выполнил это поручение, а я, как сумела, примотала травой лопуховые «стельки» к стопам и сделала пробный шаг. А что, так гораздо лучше!

Уж не знаю, в скольких километрах была эта деревня, но вышли к ней мы нескоро. Мои импровизированные «вьетнамки» пришлось несколько раз поменять. «Семь пар сапог истоптал, семь хлебов изжевал» — почему-то крутилось в голове. Надо сказать, от хлебов я бы не отказалась. Если честно, под конец путешествия я уже жалела, что не согласилась изображать рюкзак. Жизнь рюкзаков теперь представлялась мне довольно привлекательной.

Когда лес стал реже, а вдали показалась деревня, я чуть не расплакалась от счастья. И даже вполне благосклонно отнеслась к тому, что Макс приобнял меня за плечо. После всего пережитого больше всего мне хотелось ответить на это объятие и разрыдаться где-нибудь у него на груди. Нет, это не от каких-то нежных чувств, а скорее от усталости. А еще до меня только сейчас начало доходить: это все не шутки. Нас действительно пытались убить!